В 1918 г. вступил в компартию. В гражданскую войну - политработник, тогда же познакомился со Сталиным, в дальнейшем стал одним из наиболее доверенных лиц в его окружении. В 1921-1926 гг. - на советской и партийной работе. В течение нескольких лет был секретарем Сталина.2 В 1930 г. окончил Институт Красной профессуры. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. (кандидат с 1934 г.). Работал заведующим отделом ЦК ВКП(б), редактором «Правды». В 1938-1952 гг. - член оргбюро ЦК ВКП(б).

В 1937-1940 гг. Мехлис - начальник Главного политического управления Красной Армии. Активно участвовал в сталинских «чистках», несет персональную ответственность за массовые репрессии против военных кадров. С 1941 г. - одновременно заместитель наркома обороны. Член Военных Советов ряда армий и фронтов. В мае 1942 г. - представитель Ставки на Крымском фронте. Один из главных виновников провала Керченско-Феодосийской десантной операции (май 1942 г.), за что был отстранен от должности и понижен в звании на две ступени.

К. Симонов писал: «Я был на Керченском полуострове в 1942 г. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армией и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле... Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 м, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал безумец...» (Симонов К. Уроки истории и долг писателя //Наука и жизнь. 1987. № 6).

О низком культурном уровне Мехлиса упоминает А. Аросев ("см.: Кто есть ху. СПб., 1993. С. 27). Знал об этом и Сталин. Однако полный отказ от национальной самоидентификации («я не еврей, я - коммунист»), личная преданность Сталину, многое искупало в глазах

последнего. И Мехлис старался. Как установил О.Ф. Сувениров, еще начиная с хасанских событий (1938), Мехлис всеми доступными ему способами добивался, чтобы лозунг «За Родину! За Сталина!» был главным призывом для политработников, командиров и красноармейцев (Рубцов Ю. Alter ego Сталина. М., 1999. С. 118, 288).

Министр здравоохранения СССР Е.И. Смирнов рассказывал, что в 1949 г. он предложил Сталину, зная о близости к нему Мехлиса, поставить последнего во главе одной из правительственных комиссий. «Кого вы назвали?» - спросил Сталин, приложив руку к уху, делая вид, будто не расслышал. Смирнова озадачила эта реакция - у Сталина был прекрасный слух. Он повторил свое предложение. И тут, как вспоминает Смирнов, Сталин начал хохотать, схватившись за живот и вытирая слезы. «Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела, - сказал он. - Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить - для этого он подходит. Вам же нужно положительное решение» (Репрессированная наука / Сост. А.И. Мелуа. Вып. 2. СПб., 1994. С 77).

В 1940 г. Сталин назначает Мехлиса на один из самых ответственных постов - народного комиссара (с 1946 г. - министра) Госконтроля СССР, который последний занимал до 1950 г.

Мехлис был награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени. Похоронен в Москве у Кремлевской стены. Он был женат на Е.А. Млынарчик (ум. 1973 г.); сын - Леонид (р. 1922 г.).

Лучшие дня

Биография

Родился в еврейской семье. Закончил 6 классов еврейского коммерческого училища. В 1904-1911 годах работал конторщиком и был домашним учителем. В 1907-1910 годах - член рабочей сионистской партии «Поалей Цион».

С 1911 года в русской армии. Служил во 2-ой гренадерской артиллерийской бригаде. В 1912 году получил звание бомбардира (звание в артиллерии, соответствовало званию ефрейтора в пехоте и кавалерии). В 1914-1917 годах - в артиллерии.

В 1918 году вступил в коммунистическую партию и до 1920 года был на политработе в Красной армии (комиссар бригады, затем 46-ой дивизии, группы войск).

В 1921-1922 годах - управляющий административной инспекцией в Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции (нарком И. В. Сталин). В 1922-1926 годах - помощник секретаря и заведующий бюро секретариата ЦК, фактически личный секретарь И. В. Сталина. В 1926-1930 годах учился на курсах при Коммунистической академии и в Институте красной профессуры. С 1930 года - заведующий отделом печати ЦК, одновременно член редколлегии, а затем главный редактор газеты «Правда». В 1937-1940 годах - заместитель наркома обороны и начальник Главного политуправления Красной армии.

С 1939 года член ЦК ВКП(б) (кандидат с 1934 года), в 1938-1952 годах - член Оргбюро ЦК, в 1940-1941 годах - нарком Госконтроля. В июне 1941 года вновь назначен начальником Главного политуправления и заместителем наркома обороны. Мехлису было присвоено звание армейский комиссар 1-го ранга, что соответствовало званию генерала армии.

В 1942 году был представителем ставки Верховного главнокомандующего на Крымском фронте, где постоянно конфликтовал с генералом Д. Т. Козловым. Руководители штаба фронта не знали, чьи указания выполнять - командующего или Мехлиса. Командующий Северо-Кавказским направлением маршал Буденный тоже не мог воздействовать на Мехлиса, который упорно не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что все указания получает напрямую из Ставки.

Мехлис во время пребывания на посту представителя Ставки занимался тем, что писал довольно критичные доклады на старших офицеров. После одного из таких докладов с должности начальника штаба фронта был снят генерал-майор Толбухин, который имел неосторожность в противовес указанию Сталина высказать мнение о необходимости для фронта учесть необходимость обороняться. Так же пытался через Ставку заменить командующего фронтом Козлова на Рокоссовского или Клыкова. В то же время в докладах Сталину пытался дистанцироваться от неудач, которые терпел Крымский фронт, и возложить всю ответственность на командование фронтом. Сталин по этому поводу направил Мехлису телеграмму, в которой подверг его жёсткой критике за подобное поведение:

Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если „вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать“, а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у вас в Крыму несложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте. И.Сталин

После разгрома в мае 1942 года Крымского фронта (из 250 тысяч бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боёв было потеряно безвозвратно 162 282 человека - 65 %) был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии, понижен в звании на две ступени - до корпусного комиссара.

В 1942-1946 годах - член военных советов ряда армий и фронтов, с 6 декабря 1942 года - генерал-лейтенант, с 29 июля 1944 года - генерал-полковник.

В 1946-1950 годах - министр Государственного контроля СССР. 27 октября 1950 года уволен по состоянию здоровья.

После смерти в феврале 1953 году был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.

Л. З. Мехлис о районных газетах

Они настолько лишены надзора и руководства, что они просто скупаются нашими хозяйственниками за гроши, просто подкупаются. Часто наши районные газеты, возьмём газеты Западной области - «Колхозник», «Заря социализма», «Социалистический путь», «За коммуну», «Большевистские темпы» и др., все они печатают статьи о достижениях отделений Госбанка. (Смех .). Они организуют отзывы председателей колхозов и бригадиров, отзывы хвалебные по адресу этих отделений Госбанка и получают за это мзду и большую денежную награду даже не для личных целей, а для поддержания самих газет, ибо сами газеты поставлены в чрезвычайно тяжёлые материальные условия, ибо техническая база районных газет совершенно нетерпима, ибо печатаются районные газеты на такой бумаге, что это позор для нас.

Отзывы о Льве Мехлисе

Супруга А. И. Угарова вспоминала о Л. Мехлисе: «Был он у нас в Ленинграде в двадцать восьмом году. Тяжёлый человек… Ох, и помучился же с ним Александр Иванович, да и Сергею Мироновичу тоже пришлось не сладко».

Сталин очень не любил, чтобы товарищи, занимающие большие государственные посты, особенно политические, чем-то особенно выделялись среди окружающих. Так, например, узнав, что члены Военных советов фронтов Н. А. Булганин и Л. З. Мехлис завели себе обслуживающий персонал и личных поваров, снял их с занимаемых постов на этих фронтах.

По рассказам бывшего министра здравоохранения СССР Е.И. Смирнова в 1949 году он предложил Сталину поставить Мехлиса (министра Государственного контроля) во главе одной из правительственных комиссий. На это Сталин "начал хохотать, схватившись за живот и вытирая слезы":

Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела. Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить - для этого он подходит.

По воспоминаниям Н. С. Хрущёва: «Это был воистину честнейший человек, но кое в чём сумасшедший, что выражалось в его мании везде видеть врагов и вредителей.»

Поэт, писатель, публицист и журналист Ф.И. Чуев приводит разговор, который состоялся между Сталиным и писателями Фадеевым и Макарьевым о главном редакторе "Правды" Мехлисе. Сталин на жалобы писателей несколько раз повторил: "Это страшный человек, Мехлис. Просите о чем угодно, но с ним я ничего не могу сделать".

Генерал Александр Горбатов, будучи реабилитированным и восстановленым на службе, испытывал на себе подозрительность Мехлиса: При каждой встрече со мной вплоть до освобождения Орла Мехлис не пропускал случая задать мне какой-нибудь вопрос, от которого можно было бы стать в тупик. Я отвечал просто и, вероятно, не всегда так, как ему хотелось. Однако заметно было, что он, хотя и с трудом, изменяет к лучшему свое прежнее отношение ко мне. Когда мы уже были за Орлом, он вдруг сказал:

Я долго присматривался к Вам и должен сказать, что Вы мне нравитесь как командарм и как коммунист. Я следил за каждым вашим шагом после Вашего отъезда из Москвы и тому, что слышал о Вас хорошего, не совсем верил. Теперь вижу, что был не прав.

Поблагодарив за откровенность, я сказал:

Не скрою и я от Вас, что Вы тогда, в Москве, мне очень не понравились, я пережил много неприятных часов. Видел также, как настороженно Вы встретили меня на фронте. Но я привык прежде всего думать о деле. Очень рад тому, что Вы только что мне сказали.

После этого разговора Л. З. Мехлис стал чаще бывать у нас в армии, задерживался за чаепитием и даже говорил мне и моей жене комплименты, что было совершенно не в его обычае. Он был неутомимым работником, но человеком суровым и мнительным, целеустремленным до фанатизма, человеком крайних мнений и негибким, - вот почему его энергия не всегда приносила хорошие результаты. Характерно, что он никогда не поручал писать кому-либо шифровки и писал их только сам, своим оригинальным почерком.

Награды

• 4 ордена Ленина (1937, 1938, 1949, 1949)
• 2 ордена Красного Знамени (1929, 1943)

• Орден Суворова 1-й степени (1945)
• Орден Кутузова 1-й степени (1944)
• Орден Красной Звезды (1940)
• Орден «Virtuti Militari» IV-го класса (1946)
• медали

Мехлис Лев Захарович (1.1.1889, Одесса - 13.2.1953, Москва), партийный и государственный деятель, армейский комиссар 1-го ранга (1938), генерал-полковник (1944). Сын служащего. Образование получил в Институте красной профессуры (1930). Работал конторщиком, учителем. В 1907-10 входил в еврейскую социал-демократическую рабочую партию "Поалей-Цион". В 191 1 призван в армию. Участник 1-й мировой войны. В марте 1918 вступил в РКП(б). С 1918 на советской работе в Одессе, Ейске, Харькове. В 1919 вступил в Красную армию, комиссар бригады, дивизии. Правобережной группы войск на Украине. В 1921-22 - в аппарате Наркомата рабоче-крестьянской инспекции РСФСР, в 1922-26 - в аппарате ЦК ВКП(б), в 1924-30 помощник генерального секретаря И.В. Сталина, своей рабской преданностью заслужил его полное доверие и долгие годы пользовался его покровительством. С 1930 редактор газеты "Правда" и одновременно зав. отделом печати и издательств ЦК ВКП(б). С февр. 1934 кандидат в члены, с окт. 1939 член ЦК ВКП(б). Верный сторонник И.В. Сталина, постоянно требовал усиления репрессий против "врагов народа", лично готовил доносы. На посту редактора в своем угодничестве вождю достиг таких высот, что даже без его ведома объявил празднование десятилетнего юбилея работы Сталина "Основы ленинизма", что даже сам Сталин посчитал несколько преувеличенным рвением. В дек. 1937 - сент. 1940 нач. Политического управления РККА. Развернул невиданную кампанию репрессий и дискредитации высшего командного и политического состава. В результате его действий были практически уничтожены высшее и среднее звено РККА, причем он не только "содействовал" органам государственной безопасности, но и сам проявлял инициативу, требуя новых и новых арестов "заговорщиков", а в отношении низшего звена принимал решения своей властью. Лично выезжал в округа, в т.ч. в 1938 прибыл на Дальний Восток и приказал арестовать большинство командиров Дальневосточной армии. По воспоминаниям Н.С. Хрущева, "это был воистину честнейший человек, но кое в чем сумасшедший", прежде всего это относилось к его мании видеть везде врагов и вредителей. Он "часто выходил за рамки своих функций, потому что своим пробивным характером очень нравился Сталину". В 1937-50 депутат Верховного Совета СССР. С 14.1.1938 по 5.10.1952 член Оргбюро ЦК. С 6.9.1940 по 27.10.1950 нарком (с 1946 министр) государственного контроля СССР. Одновременно с 6.9.1940 по 15.5.1944 зам. пред. СНК СССР. С июня 1941 одновременно зам. наркома обороны, нач. Главного Политического управления (ГлавПУ) РККА. Был назначен прежде всего для усиления партийного контроля за армией, т.к. Сталин опасался пораженческих настроений после первых побед германской армии. В начале 1942 направлен представителем Ставки на Крымский фронт для руководства Керченской десантной операцией. Когда в мае 1942 положение советских войск значительно ухудшилось, М. немедленно начал слать в Ставку доносы на командующего фронтом Д.Т. Козлова. 4.6.1942 М., как не обеспечивший выполнение директив Сталина, был снят с поста зам. наркома обороны СССР и нач. ГлавПУ, а также понижен в звании до корпусного комиссара. В 1942-45 член Военных советов 6-й армии и многих фронтов. На всех должностях в армии М. постоянно вмешивался в решения командиров, требуя "руководствоваться решениями партии" независимо от стратегических и тактических задач войск. Постоянно писал доносы в ЦК на командующих, требуя их привлечения к ответственности. 27.10.1950 уволен на пенсию "по состоянию здоровья". Прах погребен в Кремлевской стене.

Один из помощников Сталина, занимавший в СССР высокие посты. Особенно известен своей деятельностью в роли представителя Ставки Верховного Главнокомандования. По мнению многих историков, именно его контроль привел к трагедии Крымского Фронта.

До революции

Мехлис Л.З. родился в 1889 году от родителей-евреев. До работал в конторе, давал частные уроки и состоял в сионисткой партии Поалей Цион. Программа этой партии совмещала традиционные еврейские вопросы с идеями коммунизма. Например, планы возвращения евреев на историческую родину в Палестину и воссоздания Израильского государства, с планами переустройства общества на началах социализма и диктатуре пролетариата.
Во время войны служил в артиллерии, где занимал должность бомбардира, а затем фейерверкера.

Карьерный взлет после 17 года

Вскоре после революции, Лев Захарович вступает в компартию. В годы гражданской войны, служит политработником в Красной армии. Там его заметили, и в 22-м году он уже работает личным секретарем у самого .

В 1926-1936 годах, Лев Захарович — начальник отдела печати ЦК, член редколлегии и, наконец, главредактор газеты «Правда». Параллельно с этим, он учится в Институте Красной Профессуры до доктора экономических наук. Причем, его освободили от защиты диссертации.

Газета «Правда» (также ее называли «Красная Правда» и «Правда КПРФ») была главным печатным изданием в СССР. Разумеется, она была полностью идеологизированна, строго следовала воле Сталина и в точности отражала все изменения в политическом курсе страны.
Все, что печаталось в этой газете, имело силу государственного постановления. М.Н. Рютин называл «Правду» «личным, непосредственным рупором вождя».

С 1937 года. Мехлис уже занимает должность начальника политуправления РККА (становится членом коллегии из 9 человек, включая Сталина).
Это был период «Большого террора», когда командование армии подвергалось масштабной «чистке». И новый начальник РККА с большим рвением организовывал репрессии на «врагов народа».

За два года террора штат офицеров Красной Армии сократился примерно на 30%.
Из речи Ворошилова об итогах военной чистки, произнесенной на заседании Военного Совета 29 ноября 1938 года:

«Чистка была проведена радикальная и всесторонняя, с самых верхов и кончая низами. Поэтому, и количество вычищенных оказалось весьма и весьма внушительным. Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше 4 десятков тысяч человек».

На Крымском фронте

В 1942 году Мехлиса послали на Крымский фронт, в роли представителя самого Сталина. Там Мехлис стал вмешиваться во все, в том числе вести оперативные дела. Не имея для этого никакого опыта и знаний, он практически взял на себя командование фронтом. И решения принимал, мало интересуясь мнениями военноначальников, на которых, кстати, охотно строчил доносы.
Уже через 5 дней после своего прибытия Мехлис организует наступательную операцию по освобождении Феодосии. Операция закончилась полным провалом, несмотря на превосходство советских войск в численности. По свидетельству очевидца, военного журналиста К. Симонова, причиной этого было стратегическая бездарность руководившего операцией Мехлиса, который расставил войска слишком плотно и слишком близко к передовой, так что каждая бомба и снаряд противника наносили повышенный урон.
Подобным образом дело шло и дальше. Мехлис держал фронт под жестким прессом, а советская армия терпела поражение за поражением. Представитель ставки же старался всю вину возложить на командующих, в частности на генерала Козлова, и не раз писал Сталину о его некомпетентности. Но в биографии Козлова были крупные военные успехи, поэтому Сталин не вполне доверял доносам и не стал снимать его с должности. А вот многие другие военные руководители были сняты по настоянию Мехлиса. Что нисколько не улучшило ситуацию на фронте.
В конце концов, Крымский фронт был разгромлен. Мехлиса понизили в звании и сняли с постов.

Наше предисловие

Уважаемые друзья, в адрес сайта http://delostalina.ru поступило письмо, в котором имелось следующее пожелание: «… хотелось бы узнать правду о роли Л. Мехлиса в Крымской трагедии 1942 года…». Мы попросили ответить на вопрос известного историка Арсена Мартиросяна

Из трагедии Крымского фронта состряпали один из наиболее запутанных и самых сложных мифов во всей мифологии о Великой Отечественной войне - миф о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин специально направлял на различные фронты своего бездарного в военном деле, но «верного пса» Л. Мехлиса, чтобы тот в страхе держал командование, вследствие чего в итоге и произошла Крымская катастрофа. Дело в том, что в силу как объективных, так и субъективных обстоятельств, в том числе и не без коварно злобного умысла, в нем тесно переплетены ложь и правда, храбрость и подлость, героизм и трусость, беспросветная тупость и точное предвидение развития ситуации, неисполнение воинского долга и элементы предательства, и даже скрытый, но не слишком уж и скрываемый антисемитизм. Короче говоря, намешано такого, что и черт ногу сломит. А разбираться надо. Ох, как надо - нельзя же довольствоваться одной ложью или малодоказательной правдой.

Как это ни странно, но начинать придется с антисемитизма. Да-да, именно с него, потому как центром притяжения всей лжи этого мифа является фигура представителя Ставки Верховного Командования, заместителя наркома обороны, то есть самого Сталина, главного комиссара Красной Армии Льва Захаровича Мехлиса, еврея по национальности. Именно на его фигуре намертво переплелись, точнее, умышленно переплетены все те крайние противоположности, которые столь характерны для анализируемого мифа. Человек, который написал о нем книгу «Мехлис. Тень вождя» (М., 2007) - доктор исторических наук Юрий Рубцов, - прямо на обложку свого печатного труда вынес следующее резюме о герое своего произведения: «Одно только упоминание имени Льва Мехлиса вызывало ужас у многих храбрых и заслуженных генералов. Долгие годы этот человек был настоящей тенью Сталина, его «вторым я» и фактически хозяином Красной Армии. Он был настолько фанатично предан своему вождю и стране, что ради выполнения поставленной задачи не останавливался ни перед чем. С одной стороны, Мехлиса обвиняют в том, что на его руках кровь сотен невинных командиров, часть из которых он расстрелял лично. С другой стороны, его уважали простые солдаты, о которых он неизменно заботился. С одной стороны, Мехлис был одним из главных виновников поражения первых месяцев Великой Отечественной войны и краха Крымского фронта весной 1942 года. С другой стороны, его несгибаемость и твердость не раз спасали войска в самых отчаянных ситуациях. Был ли Мехлис воплощением зла? Или он просто олицетворял свое противоречивое время? На эти вопросы отвечает новая книга доктора историче­ских наук Юрия Рубцова, созданная на основе архивных документов, еще совсем недавно хранившихся под грифом «Совершенно секретно»».

Ну и что дает такая заявка о содержании книги?! Зачем заранее настраивать читателей на то, что Мехлис - это исчадие ада, которое и виновато в крымской катастрофе?! Разве это способствует установлению истины?! Разве все документы и факты, приведенные уважаемым коллегой на страницах книги, столь уж однозначно свидетельствуют о вине только и только Мехлиса?! Да, хорошо известно, что в нашей историографии о войне царит абсолютная неприязнь, если не того хуже, к личности Мехлиса. Кто только и как только не шпыняет его?! Какие только булыжники и комки грязи не кидают в его адрес?! И что, разве все это справедливо?! Да одно то, что царит абсолютная неприязнь к Мехлису, уже должно настораживать. Потому что принципиально подобные явления всеобщего умопомрачения или ненависти к одной конкретной персоне означают лишь одно - за всем этим скрывается умело направляемое из-за кулис, якобы всеобщее, но отнюдь не праведное стремление слепить из одного, вполне возможно, действительно неоднозначного человека, виновника всех трагедий. В общем-то, все факты свидетельствуют именно об этом.

Да, действительно, Лев Захарович был весьма не простой человек. Был резок, порой даже очень, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях. Мягко выражаясь, дипломатничать не любил. Миндальничать - тоже. Был жестким, в том числе и на грани жестокости, а иногда, в годы войны, и переваливал за эту грань, если того, конечно, требовала обстановка. И в то же время был принципиальным, храбрым, действительно обладал несгибаемой волей, твердым характером. К сожалению, не имел военного образования на уровне академии и не обладал полководческими талантами, наподобие великого Рокоссовского, которого, к слову сказать, очень высоко ценил и незадолго до ставшей ему уже очевидной весной 1942 г. в скором будущем катастрофы Крымского фронта просил Сталина назначить его командующим Крымским фронтом, дабы спасти фронт. Увы, из-за тяжелого ранения Рокоссовский тогда находился в госпитале. В то же время нельзя забывать, что в период Гражданской войны Мехлис приобрел уникальный опыт по формированию соединений и командованию в наступательных и оборонительных боях с исключительно сильным противником - считавшимся наиболее талантливым генералом Белой армии генерал-лейтенантом Я.А. Слащевым. Конечно, опыт Гражданской войны это одно, а Великая Отечественная - совершенно другое. Тем не менее назвать Мехлиса полным дубом в военных делах ни язык, ни рука не поворачиваются. Понимал и даже очень неплохо понимал Лев Захарович, что такое война. Но полководцем все же не был.

Ко всему прочему Мехлис никогда не стеснялся в лоб говорить, в том числе и письменно, о самых грубых ошибках (кстати, и о своих тоже) командования, с которым ему довелось служить, его просчетах, головотяпстве, разгильдяйстве, халатности, пренебрежительном отношении к простым солдатам и офицерам, трусости на грани измены и предательства и т.д. Мехлис прекрасно владел различными приемами пропаганды, характерными для его времени. Обладал развитой интуицией на подлость, трусость, халатность и прочие недостатки, на которые вдоволь нагляделся еще в бытность народным комиссаром государственного контроля. За что его, к слову сказать, изрядно ненавидели еще до войны. Был образован и эрудирован. Говорил всегда с пафосом, но, надо отдать ему должное, искренне. Он всегда искренне верил в то, о чем говорил. Сколько бы критических стрел в его адрес ни пускали, но Лев Захарович умел быстро ухватить конец «нити Ариадны» и быстро разматывал даже самый сложный клубок острейших проблем. Конечно, не обходилось без свойственной ему манеры видеть все либо в белом, либо в черном цвете, но факт остается фактом - он быстро улавливал, в чем суть проблемы, решать которую его послали. Кстати говоря, когда понимал, что был неправ, то никогда не стеснялся признать это. В том числе и перед подчиненными (однажды такое признание он сделал генералу Горбатову).

Нельзя не признать и того, что не будь он евреем, а упрямым русским мужиком, то, вполне возможно, ему многое простили бы. В крайнем случае, просто не вспоминали бы о нем. И уж, конечно, не стали бы многие из «храбрых и заслуженных генералов» вспоминать о Мехлисе с ужасом. Однако, к сожалению, даже в послевоенных мемуарах едва скрываемый антисемитизм у некоторой части нашего генералитета военной поры никуда не деть. Помимо всего этого, на свою беду Мехлис был еще и главным комиссаром Красной Армии. А, надо честно сказать, комиссаров в армии терпеть не могли. Примерно за год до войны, полагая, что после осуществленной чистки новому поколению генералов можно доверять, Сталин в очередной раз ликвидировал институт комиссаров, введенный еще после разгрома заговора Тухачев­ского. Однако уже в июле 1941 года, видя, что нагло творят генералы, как они губят армию и страну, Сталин вынужден был восстановить этот институт, потому как в тот период за командованием действительно остро нужен был пригляд. И одного Особого отдела было мало. Это жестокая правда войны, которую надо априори признать.

Это к тому, что, не стремясь сделать из Льва Захаровича некое подобие херувима или ангелочка с крылышками, не могу в то же время согласиться, что на него незаслуженно вешают всех «собак», в том числе и за катастрофу Крымского фронта. Причем представляют дело так, что именно он, Лев Захарович Мехлис, оказывается главным виноватым в этой катастрофе. Это, как говорится, общий фон, который необходимо знать, прежде чем приступим к попытке понимания, что в с Крымским фронтом к чему. А для этого нам придется вкратце пробежаться по основным ее вехам.

Мехлис прибыл на Крымский фронт (до 28 января 1942 г. - Кавказский фронт) 20 января. Накануне его прибытия на этот фронт в статусе полномочного представителя Ставки Верховного Главнокомандования войска фронта успешно осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию (25.12.41-02.01.42) и захватили важный плацдарм. В связи с этим командующий фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов получил указание Ставки ВГК всемерно ускорить сосредоточение войск, для чего было разрешено перебросить дополнительные силы (47‑ю армию) и не позднее 12 января перейти в общее наступление при поддержке Черноморского флота. Наступление сорвалось. Обычно этот срыв описывают так, что-де советское командование недооценило силу и возможности противника. Кстати говоря, эта безумно неадекватная реалиям войны формулировочка Жукова фигурирует при описании практически каждой сорвавшейся операции. Поневоле тут вспомнишь известную присказку о том, что же мешало танцору… На самом же деле наступление сорвалось из-за отсутствия продуманного плана, а также четкого материально-технического и боевого обеспечения десантированных в Крыму войск. Что прежде всего выразилось в нехватке транспортных судов для переброски живой силы с «большой земли», артиллерии, специальных частей. А с обеспечением войск боеприпасами и горючим дело обстояло вообще катастрофически. Нет никаких оснований не верить только что приведенным выводам бывшего командующего участвовавшей в этой операции 44‑й армии генерал-майора А.Н. Первушина. Далее вмешались погодные условия - наступившая оттепель привела в полную негодность полевые аэродромы. Сказался и любимейший бардак нашего генералитета той поры - отсутствие нормальной связи, средств противовоздушной обороны. Все это привело к тому, что после овладения немцами Феодосией командующий фронтом генерал Козлов принял решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции - оборонительный рубеж примерно в 80 км от Керчи. Вот в такой ситуации на фронт прибыл Мехлис. Его направили для укрепления руководства фронтом. Как отмечают многие исследователи, здесь он впервые получил едва ли не высшую степень самостоятельности как представитель Ставки.

Через два дня после прибытия Мехлис отправил Сталину телеграмму следующего содержания: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…» 1

1 ЦА МО ф. 32, оп. 11309, д. 139, л. 17.

Обычно эту телеграмму характеризуют так - самонадеянному Мехлису «хватило» двух дней, чтобы составить представление о положении дел на фронте. А причем тут самонадеянность Мехлиса?! Даже если то, что он написал Сталину, соответствовало реальному положению хотя бы на один процент - специально уменьшаю в сто раз, - то все равно его вывод объективный и тревожный. Командование фронта не выполняет своих обязанностей. В действительности же Мехлис был прав на все сто процентов. Потому как основные положения этой телеграммы были зафиксированы в приказе войскам фронта № 12 от 23 января 1942 г. Приказ был подписан самим Козловым, членом Военного совета фронта Ф.А. Шаманиным и Мехлисом. То есть, если по простому-то, Козлов собственноручно подтвердил, что все это подлинная правда.

Почему Мехлис был полностью прав?! Да потому, что командование фронтом находилось в… Тбилиси. И оттуда, сидя в теплых кабинетах штаба округа, руководило боевыми действиями! Из тысячекилометрового далека! Но разве так можно руководить боевыми действиями целого фронта? Если командующий не видит и не знает, что конкретно происходит на фронте, где противник, каково состояние наших войск, как строится оборона на местности и т.д. и т.п., то, извините, это уже не командование фронтом, а просто бардак, чреватый самыми негативными последствиями. Мехлис же быстро разобрался, в чем дело. И немедленно поставил перед Ставкой вопрос о выделении фронта из Кавказского в самостоятельный Крымский. Более того, поставил вопрос о переносе управления войсками Крымского фронта на Керченский полуостров. Одновременно Мехлис немедленно затребовал пополнение в живой силе (три стрелковые дивизии), стал требовать срочного наведения порядка в артиллерии, ПВО, в тыловом обеспечении. В приказе № 12 от 23 января 1942 г. так и говорилось: «1. Командованию армий, дивизий, полков учесть опыт боев 15-18.01.42 г., немедленно навести порядок в частях… Полковую артиллерию и артиллерию ПТО (противотанковую. - А. М.) иметь в боевых порядках пехоты…

2. Паникеров и дезертиров расстреливать на месте как предателей. Уличенных в умышленном ранении самострелов-леворучников расстреливать перед строем.

3. В трехдневный срок навести полный порядок в тылах…»1.

К этому следует добавить, что Мехлис особо тщательно проверил состояние ВВС и артиллерии фронта, от которых в решающей степени зависела его боеспособность. Оказалось, что из-за плохого материально-технического обеспечения на Керченском полуострове скопилось 110 неисправных самолетов, вследствие чего в день производилось менее одного самолето-вылета. Боеготовность артиллерии оказалась на низком уровне. Лев Захарович не поленился и проверил состояние войсковой разведки - оказалось, что и она поставлена плохо. А за это отвечают командиры всех уровней, начиная с командующего фронтом. Ибо если разведка работает плохо, то последствия этого всегда катастрофические.

Мехлис быстро добился от Ставки и Генерального штаба дополнительных вооружений - фронт получил 450 ручных пулеметов, 3 тысячи ППШ, 50 минометов калибра 120 мм и 50 штук калибра 82 мм, а также два дивизиона реактивных минометов М-8. Решался вопрос о выделении фронту дополнительного количества танков, в том числе и КВ, противотанковых ружей и боеприпасов к ним, другого вооружения и техники. Более того. Мехлис немедленно принялся и за укрепление командования фронта опытными кадрами. Уже 24 января был назначен новый командующий ВВС фронта - генерал-майор авиации Е.М. Николаенко. Чуть позже новый заместитель командующего фронтом - генерал-майор инженерных войск А.Ф. Хренов, новый начальник политуправления - бригадный комиссар С.С. Емельянов. Кроме того, в преддверии запланированного наступления Мехлис добился также и направления на фронт большого количества политработников разных уровней. Двух комиссаров дивизий, 15 комиссаров полков, 45 - батальонного уровня, 23 военкомов артдивизионов и батарей, 15 инструкторов по пропаганде, 7 политработников для работы в дивизиях, сформированных из выходцев из закавказских республик, 4 специалистов по пропаганде среди немцев. Затем, также по запросу Мехлиса, на фронт были направлены еще 1030 политбойцов и 225 замполитруков. Укрепляя силы фронта, Мехлис тем не менее, к неудовольствию Сталина, при личной встрече с ним 15 февраля 1942 г. потребовал дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению. То есть вовсе не стремился любой ценой выполнять приказы Ставки. И Сталин с ним согласился, хотя, особо это подчеркиваю, был весьма недоволен вынужденным переносом сроков уже намеченного наступления. Но аргументы Мехлиса подействовали. Так вот, если все это суммировать, то разве не очевидно, что представитель Ставки детально вник в суть тех проблем, которые буквально придавили фронт? ! Что касается пункта № 2 упомянутого выше приказа, не следует его рассматривать как проявление особой кровожадности Мехлиса. В данном случае он всего лишь выполнял сталинский приказ № 270 от 16.08.1941 г. Не говоря уже о том, что, к глубокому сожалению, в том еще была острая нужда.

И что же произошло дальше?! Виновен ли Мехлис в не­однократно разыгравшейся на фронте трагедии?! Если объективно, то куда менее чем командование фронтом. Потому как непосредственно за боевые действия и тем более их организацию персонально ответственны командующий и начальник штаба фронта. Однако когда 27 февраля 1942 г. началось за­планированное наступление, «доблестное» командование Крымским фронтом - командующий генерал Козлов и начальник штаба генерал Толбухин - вместо того чтобы в условиях безлесной местности Керченского полуострова пустить вперед для прорыва немецкой обороны танки, коих, прежде всего КВ и Т-34, завезли на фронт в большом количестве, пустили вперед пехоту, которую немцы нещадно лупили, так как ей негде было укрыться. Тем самым они, если исходить из описаний присутствовавшего в те дни на Крымском фронте писателя К. Симонова, проверяли танкодоступность местности?! Три дня проверяли, итить их… гоняя пехоту в бессмысленные атаки без какого-либо прикрытия, положив тысячи людей ни за понюшку табака! 13 советских дивизий наступали против трех немецких и одной румынской. А безвозвратные потери - просто фантастические (к апрелю уже 225 тысяч человек!). Мехлис буквально взвыл от такого командования и уже 9 марта направил Сталину просьбу немедленно снять Козлова и Толбухина и назначить нормальных генералов. Сняли только Толбухина. Мехлис не успокаивается и 29 марта вновь письменно настаивает перед Сталиным на снятии Козлова, причем уже выдает суммарное резюме на него - за два месяца-то насмотрелся. Резюме не в бровь, а прямо в генеральский глаз: неумен, ленив, «обожравшийся барин из мужиков», оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска расценивает как «наказание», в войсках фронта неизвестен, авторитетом не пользуется, кропотливой, повседневной работы не любит.

Сталин не сменил Козлова. Почему? Может быть, тогда и Сталин виноват?! Во-первых, Мехлис просил снять Козлова и на место командующего назначить кого-либо из следующих генералов: Н.К. Клыкова, но тот командовал прорывавшейся к Ленинграду 2‑й ударной армией. В тот момент его менять было нельзя. К.К. Рокоссовского, который, как уже отмечалось выше, в тот момент находился на излечении в госпитале после тяжелого ранения. Н.К. Львова, командарма 51‑й армии, с которым познакомился на Керченском полуострове. Почему-то и эта кандидатура не привлекла внимания Сталина. Во-вторых, не в оправдание, а всего лишь в объяснение позиции Сталина считаю правильным указать на следующее. Сталин вынужден был считаться с тем, что война еще не выковала достаточного количества талантливых и сильных полководцев, чтобы назначать их на самые тяжелые участки. И от осознания этой проклятой вынужденности он сам был вынужден довольствоваться тем человеческим материалом, который имелся. Что поделаешь, и Сталину тоже далеко не все было под силу, на все требовалось время…

К началу мая 1942 г. ситуация на фронте была близка к критической. В результате «доблестного» командования Козлова сложилось положение, при котором группировка войск фронта, сохраняя все признаки наступательной, никак не могла перейти в наступление - оно все время откладывалось. Более того. Оборона-то не укреплялась. И в данном случае есть все основания говорить о том, что оборона не укреплялась самым преступным образом. Почему?! Да потому, что Верховный Главнокомандующий Сталин еще в октябре - ноябре 1941 г. трижды давал приказы о строительстве оборонительных сооружений в Северо-Кавказском военном округе. В том числе и в полосе будущего Крымского фронта (во избежание повтора чуть ниже содержание этих приказов приводится в связи с подготовкой к Сталинградской битве, так как в них речь идет и об обороне Сталинграда). Но ведь ни хрена же толком не было сделано. А это в условиях военного времени называется только одним термином - преступление.